Воспоминания американского школьника - Страница 18

Не оглядываясь, я понесся что было духу по переулку, свернул в Верхнюю улицу, пересек улицу Старого Рынка и вылетел на площадь.

- Стой, сумасшедший! Мина! Мина! - закричали со всех сторон.

Я остановился. Какая мина? Где? Передо мной не было ничего, кроме огромной бочки.

- Направо! Налево! - кричали из толпы и делали мне какие-то знаки руками. Я ничего не понимал и только растерянно оглядывался по сторонам.

Вдруг что-то разорвалось и грохнуло прямо передо мной. Меня сшибло с ног и подбросило в воздух.

Х Х Х

- Ну как? Лучше ему?

- Кажется, лучше. Он спит.

Я открыл глаза. В ногах кровати сидела тетушка Эбигэйль. В одной руке она держала рюмку с водой, в другой аптечный пузырек. Мутные капельки скатывались в рюмку и белым дымком таяли в воде.

Дедушка, неслышно ступая, шагал из одного угла в другой.

- Слава богу, никаких вывихов и переломов, - шепотом говорила тетушка. - Доктор сказал - просто общее сотрясение. Но что стало со мной, Даниэль, когда я увидела эти носилки! Я думала, что умру...

Я попытался приподняться, но все тело у меня заныло, а перед глазами заплясали красные и желтые круги. В ушах зазвенели ложечки Петтинджиля. Я застонал.

Тетушкин чепец наклонился ко мне.

- Что тебе, Том? Что с тобой?

Я хотел сказать: «Не беспокойтесь тетушка», но язык выговорил: «малинового и ванильного».

- Господи помилуй! - воскликнула тетушка. - Что он такое говорит?

- Здесь продается лучшее пиво в Америке!

11

В классе было пусто. На полу валялись бумажки и кусочки сломанного грифеля. Крышки парт были откинуты, и ящики для книг как будто нарочно показывали свои изрезанные перочинными ножами и заляпанные чернилами стенки. Один из ящиков был покрыт монограммами Г.Б. (парта Генри Блэка), в другом валялась забытая тетрадка, в третьем - целая куча ореховой скорлупы и растрепанный задачник.

Я и Бенни Уоллес сидели в углу класса на последней скамейке и, не разгибаясь, скрипели перьями. Нам сегодня не повезло на латинском уроке: неправильные глаголы подвели нас, и мистер Гримшау велел нам остаться после занятий и проспрягать по десятку этих несчастных глаголов.

Я уже одолел шесть штук, и рука у меня устала выводить бесконечные Perfectum'ы и Plusquamperfectum'ы.

Я отложил перо.

- Давай отдохнем, Бенни.

- Ладно, - согласился Уоллес и отодвинул тетрадку. - Только ненадолго. Я хочу прийти домой пораньше. Мы с папой едем сегодня в Индию.

- Как в Индию? - вытаращил я глаза.

- Это секрет, Том.

- Расскажи, Бенни. Я не проговорюсь.

- Когда папа бывает свободен, - сказал Бенни, - мы раскладываем на столе карту и решаем, куда ехать. Потом придумываем, что взять с собой какое оружие, платье, провизию, и начинается настоящее путешествие. Садимся на корабль. Иногда бывает буря. Иногда просто качка. Охотимся на китов... Потом - приехали. Если мы в пустыне - покупаем верблюдов. Нанимаем проводника. Папа все знает, где какие деревья, какие где звери. Сегодня мы собирались в Индию. Будет охота на слонов.

- Счастливец ты, Бенни. Это здорово интересно. Я бы хотел хоть раз попутешествовать с вами.

- Я спрошу у папы, и мы возьмем тебя с собой. А теперь давай заниматься, а то я опоздаю. Папа редко бывает свободен.

Мы придвинули тетрадки, и перья опять заскрипели. Через четверть часа Уоллес покончил со своими глаголами.

- У меня готово. Я побегу, Том.

- Иди, я тоже скоро кончу.

Уоллес собрал книги и выбежал из класса.

«Какой славный парень этот Уоллес. Роджерс вечно дразнит его «девчонкой». Глупо. Разве девчонки бывают такие умные? А что мускулы у него некрепкие, так это сущие пустяки. Подарю ему свой перочинный ножик».

tetigimus

tetigistis

tetigerunt...

Кончено!

Я собрал книги, стянул их ремешком и, размахивая связкой, выскочил на крыльцо.

Негодяй!

Возле калитки, прижатый к забору, стоял Уоллес. Перед ним, загораживая выход, приплясывал Конвей.

- Уа, уа... Наш младенец захотел кушать. Ничего, твоя кашка не простынет.

Сэт Роджерс, прислонясь к дереву, смотрел на Бенни и Конвея. Он заложил руки в карманы и весело посвистывал.

- Если очень торопишься, попроси хорошенько, - пищал Конвей, может, и отпущу, а пока отведай вот этого. - И Конвей щелкнул Бенни прямо в нос.

Воздух застрял у меня в горле - ни туда, ни сюда. Зубы сжались так, что в скулах стало больно. Сердце заколотилось, застучало, запрыгало. Потом что-то горячее поднялось к глазам и зашумело в ушах. Я соскочил с крыльца и с размаху запустил в Конвея связкой книг.

- Берегись, Билли! - закричал Роджерс.

Конвей бросил Бенни, но не успел увернуться, и связка ударила его в грудь. Он пошатнулся. Я подскочил к Конвею, схватил обеими руками за куртку и стал трясти так, что у него защелкали зубы.

Конвей рванулся. В руках у меня осталась только большая перламутровая пуговица.

Пальцы Конвея впились в мои волосы.

- Стой, стой, ребята! - во двор ввалилась толпа мальчишек с ракетками и мячами. Впереди бежал Фил Адамс.

Он кричал:

- Что это у вас? Драка? Драться, так драться по правилам!

Нас схватили за куртки и оттянули друг от друга. Фил вынул носовой платок и туго обвязал мне голову.

- И куда только ты лезешь с такими вихрами? - ворчал он.

- Все равно. Скорее, Фил. Пусти, - бормотал я.

Конвей смотрел на нас исподлобья.

- Сэт, повяжи мне тоже голову, - потребовал он. Коротенькие волосы Конвея трудно было ухватить даже щипцами, но Роджерс сейчас же вынул из кармана клетчатый платок и, аккуратно сложив его, повязал голову друга.