Дедушка взял меня за руку, и мы отправились.
Школа называлась очень странно: «Храм Грамматики».
Это было кирпичное двухэтажное здание, с окошками без занавесок и с дверью, выкрашенной желтой краской.
На большом дворе росло четыре дерева. Вся земля вокруг них была утоптана, и чахлые травинки робко выглядывали только у самых стен дома и вдоль решетки двора. В передней на вешалке висело с полсотни самых разных шляп, а одна лежала в углу на подоконнике, до краев набитая кругленькими камешками.
Дедушка спросил, где мистер Гримшау, и нас повели к нему в кабинет.
Мистер Гримшау был высокий и худой, с острыми коленями и локтями. Когда он нагнулся, чтобы поздороваться со мной, он стал похож на складную линейку.
- Я привел вам внука, мистер Гримшау, - сказал дедушка. - Найдите ему местечко в вашей школе.
- Рад служить, капитан Нёттер, - ответил мистер Гримшау.
Дедушка пожал ему руку и взял со стола свой цилиндр.
- Ну, Том, не робей.
Мистер Гримшау усадил меня на высокий, жесткий стул с решетчатой прямой спинкой.
- Посмотрим, что ты знаешь, - сказал он и стал перелистывать толстую книгу.
Я смотрел на него, затаив дыхание.
У мистера Гримшау была удивительная прическа. Реденькие волосы веером лежали на блестящей лысине. Каждый волосок отдельно прилегал к желтой коже как приклеенный.
- Прочитай-ка этот рассказ, - сказал он и ткнул длинным пальцем в раскрытую страницу. Я прочел без запинки о том, как собака Джой спасла из огня ребенка и положила его к ногам плачущей матери.
- Хорошо, - сказал мистер Гримшау. - Теперь скажи мне... Ты приехал из Нового Орлеана? Что ты знаешь о южной флоре?
- Я ничего не слыхал об этой даме... Вероятно, она живет в другом городе?
Мистер Гримшау засмеялся.
- Я спрашиваю, какая растительность на юге?
- Это я знаю. В нашем саду росли апельсинные и лимонные деревья, магнолии. Очень много роз было. Бананы. Еще мимозы.
- Какое государство расположено на Пиренейском полуострове?
- Испания.
- А чем занимаются жители Испании?
- Я знаю только про двух испанцев: про Колумба и про Дон Кихота. Колумб открыл нашу Америку, а Дон Кихот был рыцарь. Он носил на голове цирюльничий таз и дрался с ветряными мельницами.
- Ты, кажется, очень любишь читать, Белли, - сказал мистер Гримшау, улыбаясь. - Посмотрим теперь, как ты пишешь. Напиши-ка сочинение: «Лошадь - полезное домашнее животное».
Я подумал и начал писать. На третьей строчке я посадил большую кляксу, испугался и посмотрел на мистера Гримшау.
- Ничего, - сказал он, - пиши дальше.
Через четверть часа сочинение было готово. Мистер Гримшау взял его и прочитал вслух:
«Лошадь полезное домашнее животное. Интересно иметь Лошадь. У меня есть Лошадь. Ее зовут Джипси. Она кусает тех, кого не любит. Один раз я мыл ей передние ноги, она нагнула голову и подняла меня на воздух за понтолоны и бросила меня в лохань с водою, которая стояла возле. Но все-таки она меня любит. Ей уже полтора года.
Том Белли»
- Ну, хорошо, - сказал мистер Гримшау. - Только надо писать «панталоны», а не «понтолоны». И как бы ты ни любил свою Джипси, лошадь все-таки пишется с маленькой буквы. А теперь пойдем в класс.
В классе шестью рядами стояли зеленые парты. Сорок два мальчика сидели за партами. Когда мы вошли, мальчики как по команде повернули головы и уставились на меня.
- Новенький... Вихрастый... Краснокожий... - зашептали со всех сторон.
Я почувствовал, что в самом деле становлюсь краснее краснокожего. Ноги у меня прилипли к полу и ни за что не хотели двигаться. Но мистер Гримшау строго посмотрел на мальчиков, и жужжание стихло.
Я прошел между двумя рядами парт и сел на третью скамейку, как велел мне мистер Гримшау.
- Фред Лангдон, - позвал учитель.
Худенький черномазый мальчик вскочил со второй скамейки и подошел к доске. Он вытащил из кармана что-то вроде деревянных щипчиков и зажал ими кусок мела.
- Это что за штука, Фред? - спросил мистер Гримшау.
- Это такая держалка для мела. Я сделал ее для того, чтобы не пачкать рук.
- Вечно ты что-нибудь выдумаешь. Ну, пиши. «Дилижанс вышел из Филадельфии в три часа пополудни. Из Бостона навстречу ему...»
Мел выскочил из держалки Фреда Лангдона и покатился по полу.
- Ну ты, изобретатель, - сказал мистер Гримшау, - спрячь свои щипчики в карман и пиши, как все.
Грифели заскрипели, класс занялся решением задачи.
Рядом со мной сидел толстенький мальчик с лицом, осыпанным веснушками, как булочка маком. Мальчик от усердия наклонил голову набок и прикусил кончик языка. Грифель его пронзительно визжал. На всех книжках и тетрадках этого мальчика было написано каракулями: «Перец Виткомб. Ученик ривермутской школы».
Перец Виткомб заметил, что я смотрю на него, подмигнул мне и стал делать какие-то непонятные знаки. Знаки были дружелюбные. Я улыбнулся во весь рот и закачал мальчику головой.
«С этим непременно подружимся».
Рыжий мальчик из четвертого ряда скорчил гримасу и погрозил мне кулаком.
«А с этим, наверное, драться будем. Еще посмотрим - кто кого».
Туго свернутый бумажный шарик ударил меня в затылок. Я обернулся. С другого конца класса приглаженный мальчик в аккуратной курточке с блестящими пуговицами показывал мне беленький пакетик. Пакетик заскользил из рук в руки и через минуту доехал до моей парты.
Я развернул бумажку с надписью: «От Чарлза Мардена». В пакетике лежал кусок медового пряника.